В борьбе между страхом и любовью всегда побеждает любовь...
Автор: К.А.Н.
Фэндом:Ориджиналы
Рейтинг:G
Жанры:Слэш (яой), Повседневность
Размер: Мини
Статус:закончен
Описание:
- Если бы не обстоятельства, ты все равно меня бы бросил?
читать дальше- Гриша, как же так? Почему ты не рассказывал мне обо всем сам? Почему я
должна узнавать такие вещи неизвестно от кого? Почему, сынок?
Женщина, сидевшая рядом с шестнадцатилетним парнем, говорила эти слова с
такой горечью и со слезами на глазах, отчего становилось совестно.
Григорий прекрасно понимал ее чувства. Он хотел рассказать, сам, обо
всем, только вот не успел. Постарались доброжелатели. Из собственного
класса. Почему? Юноша не знал ответа на этот вопрос. Он всегда думал,
что у него нет никаких разногласий со своими ровесниками, тем более с
мальчишками-друзьями. Пятнадцать парней в десятом «А» классе делились
своими проблемами, чтобы не случилось, а тут… Григорий прикусил губу и
опустил глаза, стало больно. Друзья предали его, рассказав семье о том…
- Он еще здесь? – раздался невыносимо жестокий и злой окрик из гостиной,
отчего Валерия Владимировна, мать Гриши и сам парень вздрогнули и
переглянулись между собой. – Я же сказал, чтобы я у себя дома не видел
больше этого гомика! Живо убирайся!
Юноша быстро смахнул слезы, сжал кулаки с такой силой, что костяшки
пальцев побелели, и в ту же секунду резко поднялся со своего места.
Поднял черную спортивную сумку с одеждой и рюкзак с документами с пола.
Он приготовился, просто хотелось поговорить с матерью, которая была
более толерантна к своему сыну, чем разгневанный мужчина, мерящий в
бешенстве гостиную квартиры. А теперь стоило только обнять ее и сказать
на прощание:
- Прости, мам. Я не знаю, как так получилось. Прости, и скажи потом
папе, что я все равно буду уважать его решение, да и люблю я его. Пока.
- До свидания, сынок, - Валерия Владимировна не сдерживала слез. Все, что случилось, уж точно не пройдет бесследно.
Гриша быстро оделся и зашнуровал кроссовки, хотя всей душой стремился
напоследок увидеть отца. Да, он наговорил ему ужасных вещей, но… Леонид
Михайлович был его отцом. И другого у него уже не будет. Никогда. Вновь
стало больно, но парень сжал ручки сумки с такой силой, что невольно
поморщился, а затем, открыв входную дверь, выскочил из своего дома. Уже
бывшего. Так, по крайней мере, говорил ему отец, когда оскорблял,
обзывал и поливал грязью с головы до ног.
Что ж… другого ожидать и не нужно было, когда родителям позвонили на
домашний телефон, сообщив им «наиприятнейшую новость». Их сын голубой и
целуется с мальчишкой из девятого класса. Прямо сейчас, прямо в мужском
школьном туалете. И все! На этом все и закончилось.
Слезы жгли глаза, а руки так и чесались врезать тому, кто так потрудился
рассорить его с родителями. Хотя, что это он? Доброжелатель сам
нашелся, сообщив о себе после того, как Леонид Михайлович забрал своего
отпрыска из школы, попросту впихнув его в свою машину. Климов
Владислав. Владька. Дружище с детского сада. От этого становилось еще
тяжелее. Ведь свой такой поступок он не удосужился даже пояснить.
А как же Матвей?! О том, что он только сейчас вспомнил о мальчишке, от
которого просто срывает крышу, стало совестно вдвойне. Как он мог так…
Быстро вытащив из рюкзака сотовый телефон, он набрал своего парня, так
они называли друг друга. Никто не отвечал. Еще раз. Опять тишина. Снова
набор выученного наизусть номера, но опять тишина, которая пугала. Гриша
присел на скамейку, набирая и набирая на телефоне Матвея. Но все это
время неизвестность уже подбрасывала кучу разных вариантов различных
происшествий, от самых безобидных до кровопролитных. И тут… юноша
подскочил на месте, вспоминая, как его парень расстроено говорил о том,
что его отец попросту убьет, если узнает о сыне такое. Ведь он однажды,
проверяя почву, спросил у отца, как он относится к нетрадиционным
отношениям, на что получил такой убийственный и разъяренный взгляд, что
говорить больше ничего не нужно было, а что же получается теперь?
Гриша даже не заметил, как уже вовсю бежал по улицам, никого и ничего не
замечая. Нужно было успеть, нужно было не допустить каких-нибудь ужасов
со стороны Матвейкиного отца, а то… парню даже на секунду стало страшно
представить, чтобы было, если он его потеряет. Но мотнув головой,
отгоняя от себя несуразные мысли, Гришка только ускорил шаг, да так, что
через десять минут уже стоял под окнами обыкновенной панельной
пятиэтажки, набирая вновь и вновь номер любимого человечка.
Но в ответ была лишь оглушающая тишина, которая не давала Грише успокоиться и не бояться за своего Матвея.
- Черт! Да что же это? – он поднял голову и посмотрел на окна второго
этажа, всматриваясь с беспокойством и с чувством беспомощности.
Парень уже намеревался ворваться в подъезд, а затем попросту врезать
этому мужлану, который Матвею является отцом, если тот и пальцем тронет
собственного сына, но вдруг на него налетели, да так, что Гришка еле
смог удержаться на ногах. Он взглянул на этого смертника и даже головой
помотал, чтобы убедиться, что это не какая-нибудь галлюцинация, а именно
Матвей. Его Матвейка. Тот для пущей убедительности толкнул его в плеч
еще раз, а потом еще, затем…
- Идиот! Ты чертов придурок! – бил уже по груди Матвей своего парня,
проговаривая быстро и растерянно, да и в придачу и слезы глотая, которые
и вовсе показывать не хотелось, а они все равно не переставали бежать
по щекам. – Ты знаешь, как меня напугал?! Ты знаешь, что я… я чуть не
умер, когда ты не отвечал на мои звонки!
Гриша растерялся, а потом залез в свой телефон и посмотрел во входящие.
Покачал головой и пробормотал извиняющимся и виноватым голосом:
- Согласен с тобой, Моть, и вправду придурок. Я стал тебе звонить и за
тебя волноваться, а на входящие что-то совсем не глянул. Прости.
Вся Матвейкина злость пропала в одночасье. Он опустил голову и признался тоже виновато:
- И ты прости. Я сам извелся весь, да и… - он прикусил губу и заправил
белую прядь волос себе за ухо, добавляя: - Папа сказал, что я… в общем,
он пока не разрешает нам с тобой встречаться. Сказал, что мне хотя бы
семнадцать должно исполниться, а то…
Гришка вначале даже опешил от таких слов своего парня, а потом посмотрел
на него, склонив голову на бок и пытаясь понять, что это тот так шутит
или же это все-таки правда.
- Я правду говорю. Отец сказал, что не сердиться на меня и что он так и
знал, что толку из меня никакого не будет, даже внуков теперь не
дождется, но все равно я даже на это не обиделся, главное, что он не
стал ругаться и, если честно, я тоже поначалу не мог поверить во все то,
что тогда, во время разговора происходило. Я думал, он относится к
таким, как мы с яростью, а на самом деле… он совсем не такой. Поверь.
Григорий, слушая Матвея, был под впечатлением. Он думал… а тут... Бывает
же такое. Он всегда мечтал и думал о том, что его родители так же
примут, а на самом деле оказалось по-другому. Парень, с облегчением
выдохнув, взял Матвея за руку, спросив обеспокоенно:
- И что же теперь, Матвейка? – они держались за руки, совершенно не
обращая внимания на то, что после рабочего дня люди стали возвращаться
домой, и народа с каждой минутой во дворе становилось все больше и
больше. – Что теперь будем делать? Я ушел из дома. Точнее, отец сказал,
чтобы такие, как я в его доме теперь не живут… - Гриша хохотнул, но тут
же посуровел. Было так больно вновь вспоминать все это, отчего он
поморщился, но Матвей, сжав его пальцы посильнее, произнес еле слышно,
взволнованно и в то же время как-то испуганно:
- Я… ты… хочешь уехать? – его голосок дрогнул. Пятнадцатилетний Матвей
вглядывался в лицо своего парня, и ему так хотелось что-то еще сказать,
что-то еще спросить, но в голове была какая-то каша. – Ты хочешь уехать
без меня? И если бы не обстоятельства, то ты все равно меня бы бросил?
Тут его прижали к груди так сильно, что Матвею даже стало трудно дышать.
А голос, насмешливый и немного грустный, говорил и говорил всякие
глупости:
- Дурак! Я ведь даже не говорил об отъезде. Ты сам говорил, что идиот, и
теперь я вижу, что это, правда, - его пихнули в бок, пытаясь выбраться
из захвата, но следующие слова привели Матвея в полное замешательство,
отчего он обмяк и перестал и вовсе вырываться, слушая то, что так
хотелось знать: - Если я даже и захочу, я тебя не оставлю, потому что… -
Гриша отстранился от своего юного парня и добавил с усмешкой: - Так как
куда теперь я без тебя? Ты маленький, и тебя защищать надо, а кто кроме
меня с этим делом справиться? – он ему подмигнул, за что и получил
снова тычок в бок, а затем самые крепкие объятия от Матвея.
- Ты… ты знаешь, кто? – бормотал счастливо мальчишка, забыв о том, где
они собственно говоря, находятся, хотя сам Гришка тоже совсем не жалел и
не думал о том, что подумают о них посторонние люди.
Они стояли, обнявшись, крепко сжимая друг друга в объятиях, и со стороны
казалось, что эти парни о чем-то переживают. Хотя переживали они только
об одном, как теперь им поступить дальше и что делать в их таком
незавидном положении. Утешало и успокаивало то, что Матвейкин отец их
будет поддерживать, а потом… они справятся. Должны справиться. Гриша и
Матвей постараются сделать так, чтобы быть счастливыми, а иначе зачем
они столько всего пережили?! И жить они теперь будут совсем по-другому…
09.08.2013г.
Фэндом:Ориджиналы
Рейтинг:G
Жанры:Слэш (яой), Повседневность
Размер: Мини
Статус:закончен
Описание:
- Если бы не обстоятельства, ты все равно меня бы бросил?
читать дальше- Гриша, как же так? Почему ты не рассказывал мне обо всем сам? Почему я
должна узнавать такие вещи неизвестно от кого? Почему, сынок?
Женщина, сидевшая рядом с шестнадцатилетним парнем, говорила эти слова с
такой горечью и со слезами на глазах, отчего становилось совестно.
Григорий прекрасно понимал ее чувства. Он хотел рассказать, сам, обо
всем, только вот не успел. Постарались доброжелатели. Из собственного
класса. Почему? Юноша не знал ответа на этот вопрос. Он всегда думал,
что у него нет никаких разногласий со своими ровесниками, тем более с
мальчишками-друзьями. Пятнадцать парней в десятом «А» классе делились
своими проблемами, чтобы не случилось, а тут… Григорий прикусил губу и
опустил глаза, стало больно. Друзья предали его, рассказав семье о том…
- Он еще здесь? – раздался невыносимо жестокий и злой окрик из гостиной,
отчего Валерия Владимировна, мать Гриши и сам парень вздрогнули и
переглянулись между собой. – Я же сказал, чтобы я у себя дома не видел
больше этого гомика! Живо убирайся!
Юноша быстро смахнул слезы, сжал кулаки с такой силой, что костяшки
пальцев побелели, и в ту же секунду резко поднялся со своего места.
Поднял черную спортивную сумку с одеждой и рюкзак с документами с пола.
Он приготовился, просто хотелось поговорить с матерью, которая была
более толерантна к своему сыну, чем разгневанный мужчина, мерящий в
бешенстве гостиную квартиры. А теперь стоило только обнять ее и сказать
на прощание:
- Прости, мам. Я не знаю, как так получилось. Прости, и скажи потом
папе, что я все равно буду уважать его решение, да и люблю я его. Пока.
- До свидания, сынок, - Валерия Владимировна не сдерживала слез. Все, что случилось, уж точно не пройдет бесследно.
Гриша быстро оделся и зашнуровал кроссовки, хотя всей душой стремился
напоследок увидеть отца. Да, он наговорил ему ужасных вещей, но… Леонид
Михайлович был его отцом. И другого у него уже не будет. Никогда. Вновь
стало больно, но парень сжал ручки сумки с такой силой, что невольно
поморщился, а затем, открыв входную дверь, выскочил из своего дома. Уже
бывшего. Так, по крайней мере, говорил ему отец, когда оскорблял,
обзывал и поливал грязью с головы до ног.
Что ж… другого ожидать и не нужно было, когда родителям позвонили на
домашний телефон, сообщив им «наиприятнейшую новость». Их сын голубой и
целуется с мальчишкой из девятого класса. Прямо сейчас, прямо в мужском
школьном туалете. И все! На этом все и закончилось.
Слезы жгли глаза, а руки так и чесались врезать тому, кто так потрудился
рассорить его с родителями. Хотя, что это он? Доброжелатель сам
нашелся, сообщив о себе после того, как Леонид Михайлович забрал своего
отпрыска из школы, попросту впихнув его в свою машину. Климов
Владислав. Владька. Дружище с детского сада. От этого становилось еще
тяжелее. Ведь свой такой поступок он не удосужился даже пояснить.
А как же Матвей?! О том, что он только сейчас вспомнил о мальчишке, от
которого просто срывает крышу, стало совестно вдвойне. Как он мог так…
Быстро вытащив из рюкзака сотовый телефон, он набрал своего парня, так
они называли друг друга. Никто не отвечал. Еще раз. Опять тишина. Снова
набор выученного наизусть номера, но опять тишина, которая пугала. Гриша
присел на скамейку, набирая и набирая на телефоне Матвея. Но все это
время неизвестность уже подбрасывала кучу разных вариантов различных
происшествий, от самых безобидных до кровопролитных. И тут… юноша
подскочил на месте, вспоминая, как его парень расстроено говорил о том,
что его отец попросту убьет, если узнает о сыне такое. Ведь он однажды,
проверяя почву, спросил у отца, как он относится к нетрадиционным
отношениям, на что получил такой убийственный и разъяренный взгляд, что
говорить больше ничего не нужно было, а что же получается теперь?
Гриша даже не заметил, как уже вовсю бежал по улицам, никого и ничего не
замечая. Нужно было успеть, нужно было не допустить каких-нибудь ужасов
со стороны Матвейкиного отца, а то… парню даже на секунду стало страшно
представить, чтобы было, если он его потеряет. Но мотнув головой,
отгоняя от себя несуразные мысли, Гришка только ускорил шаг, да так, что
через десять минут уже стоял под окнами обыкновенной панельной
пятиэтажки, набирая вновь и вновь номер любимого человечка.
Но в ответ была лишь оглушающая тишина, которая не давала Грише успокоиться и не бояться за своего Матвея.
- Черт! Да что же это? – он поднял голову и посмотрел на окна второго
этажа, всматриваясь с беспокойством и с чувством беспомощности.
Парень уже намеревался ворваться в подъезд, а затем попросту врезать
этому мужлану, который Матвею является отцом, если тот и пальцем тронет
собственного сына, но вдруг на него налетели, да так, что Гришка еле
смог удержаться на ногах. Он взглянул на этого смертника и даже головой
помотал, чтобы убедиться, что это не какая-нибудь галлюцинация, а именно
Матвей. Его Матвейка. Тот для пущей убедительности толкнул его в плеч
еще раз, а потом еще, затем…
- Идиот! Ты чертов придурок! – бил уже по груди Матвей своего парня,
проговаривая быстро и растерянно, да и в придачу и слезы глотая, которые
и вовсе показывать не хотелось, а они все равно не переставали бежать
по щекам. – Ты знаешь, как меня напугал?! Ты знаешь, что я… я чуть не
умер, когда ты не отвечал на мои звонки!
Гриша растерялся, а потом залез в свой телефон и посмотрел во входящие.
Покачал головой и пробормотал извиняющимся и виноватым голосом:
- Согласен с тобой, Моть, и вправду придурок. Я стал тебе звонить и за
тебя волноваться, а на входящие что-то совсем не глянул. Прости.
Вся Матвейкина злость пропала в одночасье. Он опустил голову и признался тоже виновато:
- И ты прости. Я сам извелся весь, да и… - он прикусил губу и заправил
белую прядь волос себе за ухо, добавляя: - Папа сказал, что я… в общем,
он пока не разрешает нам с тобой встречаться. Сказал, что мне хотя бы
семнадцать должно исполниться, а то…
Гришка вначале даже опешил от таких слов своего парня, а потом посмотрел
на него, склонив голову на бок и пытаясь понять, что это тот так шутит
или же это все-таки правда.
- Я правду говорю. Отец сказал, что не сердиться на меня и что он так и
знал, что толку из меня никакого не будет, даже внуков теперь не
дождется, но все равно я даже на это не обиделся, главное, что он не
стал ругаться и, если честно, я тоже поначалу не мог поверить во все то,
что тогда, во время разговора происходило. Я думал, он относится к
таким, как мы с яростью, а на самом деле… он совсем не такой. Поверь.
Григорий, слушая Матвея, был под впечатлением. Он думал… а тут... Бывает
же такое. Он всегда мечтал и думал о том, что его родители так же
примут, а на самом деле оказалось по-другому. Парень, с облегчением
выдохнув, взял Матвея за руку, спросив обеспокоенно:
- И что же теперь, Матвейка? – они держались за руки, совершенно не
обращая внимания на то, что после рабочего дня люди стали возвращаться
домой, и народа с каждой минутой во дворе становилось все больше и
больше. – Что теперь будем делать? Я ушел из дома. Точнее, отец сказал,
чтобы такие, как я в его доме теперь не живут… - Гриша хохотнул, но тут
же посуровел. Было так больно вновь вспоминать все это, отчего он
поморщился, но Матвей, сжав его пальцы посильнее, произнес еле слышно,
взволнованно и в то же время как-то испуганно:
- Я… ты… хочешь уехать? – его голосок дрогнул. Пятнадцатилетний Матвей
вглядывался в лицо своего парня, и ему так хотелось что-то еще сказать,
что-то еще спросить, но в голове была какая-то каша. – Ты хочешь уехать
без меня? И если бы не обстоятельства, то ты все равно меня бы бросил?
Тут его прижали к груди так сильно, что Матвею даже стало трудно дышать.
А голос, насмешливый и немного грустный, говорил и говорил всякие
глупости:
- Дурак! Я ведь даже не говорил об отъезде. Ты сам говорил, что идиот, и
теперь я вижу, что это, правда, - его пихнули в бок, пытаясь выбраться
из захвата, но следующие слова привели Матвея в полное замешательство,
отчего он обмяк и перестал и вовсе вырываться, слушая то, что так
хотелось знать: - Если я даже и захочу, я тебя не оставлю, потому что… -
Гриша отстранился от своего юного парня и добавил с усмешкой: - Так как
куда теперь я без тебя? Ты маленький, и тебя защищать надо, а кто кроме
меня с этим делом справиться? – он ему подмигнул, за что и получил
снова тычок в бок, а затем самые крепкие объятия от Матвея.
- Ты… ты знаешь, кто? – бормотал счастливо мальчишка, забыв о том, где
они собственно говоря, находятся, хотя сам Гришка тоже совсем не жалел и
не думал о том, что подумают о них посторонние люди.
Они стояли, обнявшись, крепко сжимая друг друга в объятиях, и со стороны
казалось, что эти парни о чем-то переживают. Хотя переживали они только
об одном, как теперь им поступить дальше и что делать в их таком
незавидном положении. Утешало и успокаивало то, что Матвейкин отец их
будет поддерживать, а потом… они справятся. Должны справиться. Гриша и
Матвей постараются сделать так, чтобы быть счастливыми, а иначе зачем
они столько всего пережили?! И жить они теперь будут совсем по-другому…
09.08.2013г.
@темы: слэш, повседневность, мои вымышленные истории, Теперь будем жить по-другому